||Twilight saga | After_the

Анкета персонажа

Имя и Фамилия персонажа, прозвище, если есть: Aro Volturi/Аро Вольтури

Возраст: более 3000 лет

Раса: вампир

Способности: чтение мыслей при прикосновении

Работа/Учеба: лидер клана Вольтури

Внешние данные:
• Цвет кожи: по-вампирски бледная
• Цвет волос: черный
• Цвет глаз: малиновый с молочной пеленой
• Рост/вес: 183/76
• Физические особенности: пергаментная кожа
• Общее описание: Высокий, стройный и хорошо сложенный брюнет весьма отличался от своего суетливого ежедневного окружения. Его бледное лицо, в обрамлении черных, как воронье крыло длинных волос, не было неестественно красивым. Понять, привлекателен он или нет, только увидев его, было невозможно. Черты лица идеально правильные, кожа прозрачно – белая, словно луковая чешуйка, экзотического цвета глаза с малиновой радужкой, но не такой яркой, как у других, а матовой, подернутой пеленой. Это создавало визуальное впечатление, будто видит он сквозь дымку. Но видел Аро превосходно. Голос мягкий, слегка бархатистый. Движения пропитаны невероятной грацией и изяществом, порой казалось, что он не идет, мягко переступая с ноги на ногу, а плывет, причем в прямом смысле этого слова. Чаще всего Аро можно увидеть облаченным в черную как смоль накидку, скрывающую его от солнечных лучей и струящуюся сзади длинным шлейфом. Под мантией же, непримечательная одежда, на случай, если вдруг придется выйти в город, чтобы ничем не отличаться от остальных и слиться с общей массой.

Характер:
• Мечты персонажа: постоянно приумножать клан
• Страхи: свержение Вольтури
• Положительные и отрицательные черты: см. общее описание
• Привычки: см. общее описание
• Увлечения, хобби: коллекционирование
• Общее описание: Аро, как истинный лидер Вольтури, очень властолюбив, но этим он не ограничивается и постоянно стремиться расширять границы власти, которую имеет. Ради этого не гнушается прибегать к любым известным ему способам устранения неприятностей, возникших на его пути. Из этого качества вытекает еще одно – нередкая эгоистичность, подкрепленная жаждой доминирования. Боится потерять власть, лишиться значимости и своего клана, но знает, что этого никогда не произойдет, поэтому он уже давно похоронил этот незначительный страх в глубинах своей души. Хороший стратег, способен предвидеть ситуацию и рассчитывать действия, как свои, так и клана, на несколько ходов вперед. Очень умен, начитан и образован, такого как Аро можно с уверенностью назвать эстетом, ведь он очень увлечен искусством и по-настоящему предан ему. С ним можно обсудить абсолютно все, от литературы и кинематографа вплоть до эстетики самой смерти, но больше его увлекает, как он сам признается, живопись и архитектура, которой прекрасная Италия наводнена до отказа. Любовь ко всему по-настоящему прекрасному, обуславливается еще одна маленькая причуда: Аро – коллекционер, собирающий различные ценности, изысканные богатства, книги, картины и многое, многое другое, но самой главной и любимой коллекцией являются его талантливые охранники, которые собирались в клане трудом и столетиями, которые никак не отразились на лице хозяина. Порой Аро кажется слегка легкомысленным и непринужденным, особенно в тех ситуациях, когда нужна максимальная собранность, но на самом деле он делает это, чтобы разрядить напряженную обстановку, запах которой просто не переносит, точно так же, как и запах мокрой псины. Часто шутит и много улыбается, говорит, что искусство дипломатии заключается в одной лишь улыбке, другое дело, как ты это подашь. Старается общаться в дружеской манере со всеми, даже с теми, кто ему неприятен, будто принимает у себя старинных друзей, которых очень рад видеть. Временами, он не прочь поворчать и посидеть в одиночестве, глядя на огонь, наедине только со своими мыслями.

Биография: Вольтури – хорошо организованный и цивилизованный клан вампиров, приравнивающийся к королевскому. Они существуют уже более трех тысяч лет и никто, ни одна живая душа не знает, как давно Вольтури начали свое существование и правление. Сохранение тайны – пожалуй, их самая основная задача, ведь они уничтожат любого, кто посмеет нарушить законы их мира, убьют всякого, кто не подчинится их воле, лишат мечты, надежд, будущего и вечности… Неприкосновенный клан, сильнейшие правители, многочисленная армия, неповторимые таланты и умения. Но кто знает, каким трудом все это далось? Какой болью? Каким упорством, переживаниями, кровью и…слезами? Ах, если бы вампиры могли плакать, если бы могли передать всю ту адскую боль, скрытую в душе, с помощью соленых капель, скатывающихся по бледным щекам…Возможно, было бы легче, кто знает? Ведь нигде не написано, что слезы есть проявления слабости, а? Но слез не было, поэтому оставалось только переживать все в себе и двигаться дальше…

Из воспоминаний…

цитата:

«Очень тяжело и даже мучительно судить живых, судить, кого бы то ни было, но еще тяжелее и еще мучительнее судить мертвых. Живой, в свое оправдание или просто в разъяснение, может говорить и может одним словом совершенно опрокинуть кажущуюся явность видимых фактов, как одним камнем, вырвав его из-под основания, мы можем разрушить башню, или, положив его на вершине, мы можем закрепить узкое построение в том виде, как оно возникло. Некоторые факты, однако же, столь убедительны, что вряд ли какие-нибудь слова, сказанные или несказанные, живых или мертвых, могут изменить к ним отношение, факты, о которых не может быть двух мнений. Выстроив все доказательства в ровный ряд, я, может быть, смогу оправдать себя в том, что погубил столько людей. Конечно, ведь я делал это ради того, чтобы выжить тогда, делаю это и сейчас, не пытаясь искать объяснений. Ведь такова наша истинная природа, наша сила – человеческая кровь и ни один суррогат не способен заменить ее, кто бы что не говорил. Я понял это сразу, как только моих губ коснулась первая капля человеческой крови, вкус которой невозможно забыть и невозможно сравнить с чем-либо. Жаль ли мне всех убитый мной и кланом? О нет, я не могу жалеть тех, кто отдает свою жизнь на благо клана, пусть даже не осознавая этого…».

«Если рассматривать способности и наклонности живой души, будь то душа человека, вампира, оборотня или кого-то иного, - никто не уделил в ней места пробуждению, которое хотя бы по всей очевидности и существует, как одно из врожденных, изначальных, непреодолимых чувств, но в равной степени было упущено из виду всеми теми чертовыми, простите за грубость, моралистами и их предшественниками. По чистой гордыне своего разума мы выпускаем его, пробуждение, из виду. Мы позволили его существованию ускользнуть от наших чувств единственно по недостатку веры, будь то вера в Апокалипсис или вера в Каббалу, или вера в Обращение. И я не случайно ставлю эти веры рядом, потому что они реальны, они существуют, и более того, - достижимы. Я знаю, можете мне не верить, потому что я - старый дурак, но само представление о них даже не приходит к нам в голову просто потому, что в этом нет никакой надобности. Мы не можем постичь эту необходимость...не можем. Моя же вера в то время ограничивалась только верой в клан, в Марка и Кая, верой в то, что вместе мы сможем достичь господства в этом мире и установить свои правила. Румынские вампиры были вскоре повержены, что давало нам полное право полностью придти к власти. Не знаю, как братьям, но эта победа долгое время не давала мне покоя и я уверен, если бы я мог уснуть, то все убитые в ту пору, являлись бы мне во сне. Несколько раз румыны пытались свергнуть нас, что было чудовищной ошибкой с их стороны, но я их не виню, ведь это естественно пытаться вернуть прежнее положение, которое, увы, навсегда потеряно.
Вместе мы прошли через многое. Помню и уничтожение бессмертных детей, которое доставило немало головой боли и мне, и братьям, помню и бесконечные территориальные войны между кланами. Нам постоянно приходилось вмешиваться и постоянно кто-то страдал, как бы мне этого не хотелось, но я все делал только ради сохранения нашего мира в секретности, делал все ради его улучшения и стабильности…».

«Мы стоим на краю пропасти. Мы всматриваемся в бездну - мы начинаем ощущать дурноту и головокружение. Наш первый порыв - отдалиться от опасности. Непонятно почему, мы остаемся. Постепенно дурнота, головокружение и страх сливаются в некое облако - облако чувства, которому нельзя отыскать название. Мало-помалу, едва заметно, это облако принимает очертание, подобно дыму, что вырвался из бутылки, заключавшей джинна, как сказано в "Тысяче и одной ночи". Но из нашего облака на краю пропасти возникает и становится осязаемым образ куда более ужасный, нежели какой угодно сказочный джинн или демон, и все же это лишь мысль, хотя и страшная, леденящая до мозга костей бешенымупоением, которое мы находим в самом ужасе. Это всего лишь представление о том,что мы ощутим во время стремительного низвержения с подобной высоты. И это падение -эта молниеносная гибель - именно потому, что ее сопровождает самый жуткий и отвратительный изо всех самых жутких и отвратительных образов смерти и страдания, когда-либо являвшихся вашему воображению,- именно поэтому и становится желаннее. И так как наш рассудок яростно уводит нас от края пропасти - потому мы с такой настойчивостью к нему приближаемся. Нет в природе страсти, исполненной столь демонического нетерпения, нежели страсть того, кто, стоя на краю пропасти, представляет себе прыжок. Попытаться хоть на мгновение думать означает неизбежную гибель; ибо рефлексия лишь внушает нам воздержаться, и потому, говорю я, мы и не можем воздержаться. Если рядом не найдется дружеской руки, которая удержала бы нас, или если нам не удастся внезапным усилием отшатнуться от бездны и упасть навзничь, мы бросаемся в нее и гибнем. И думаю я, что и мне суждено в ней погибнуть, ведь я лишь один из всех неисчислимых жертв этого беса Противоречия. Дидима. Убив ее, я будто прыгнул в эту пропасть, открывшую мне свои объятия. Видя страдания Марка по ней, я страдал еще больше, ведь она была моей сестрой, и я не знаю что хуже, взять на себя грех убийства родной сестры или каждый день заглядывать в пустые глаза Марка, который сгорал как восковая свеча. Но я сделал это не из-за эстетического удовольствия, а только ради него, чтобы оставить его в клане…».

«Обращение к собственной душе лучший ответ на любой поставленный вопрос.
Всякий, кто доверчиво и внимательно вопрошает свою душу, не будет отрицать, что особенность, о которой идет речь, безусловно, коренная черта. Она непостижима столь же, сколь и очевидна. Нет человека, имею ввиду в глобальном плане, который когда-нибудь не мучился бы, например, непреоборимым желанием истерзать слушателя многословием своих речей. Говорящий сознает, что вызывает недовольство; он всемерно хочет угодить собеседнику; обычно он изъясняется кратко, точно и ясно; самые лаконичные и легкие фразы вертятся у него на языке; лишь с трудом он удерживается от их произнесения; он боится разгневать того, к кому обращается; и все же его поражает мысль, что если он будет отклоняться от своего предмета и нанизывать отступления, то гнев может возникнуть. Да, да, безусловно, может. Одной подобной мысли достаточно. Неясный порыв вырастает в желание, желание - в стремление, стремление - в неудержимую жажду, и жажда эта, к моему глубокому сожалению, несмотря на все могущие возникнуть последствия, удовлетворяется. Карлайл никогда не был таким, его новые взгляды и философия, конечно, поражали меня, но восхищали, хотя особого успеха я в этом не видел. Не скажу, что я не верил в него, не верил бы – не отпустил бы, но безусловно было обидно терять такого хорошего друга, как он…».

Анкета для вас

Связь: в кармане у Эдика